Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! [СИ] - Кристина Юрьевна Юраш

Кроме воробьиных разборок в лесу было тихо. Легкий снежок падал с неба, где-то капали сосульки. Пошла оттепель.

— Может, и тебе погадать? Ик! Ой! — проворчал Буран.

— Погадать? — удивилась я, не веря ни единому гаданию. Сколько раз к нам на поиски приходили медиумы, экстрасенсы, гадатели? Они водили руками по картам, мычали, кряхтели, чтобы потом ткнуть пальцем в любое место и авторитетно сказать: «Духи сказали искать здесь!»

И никого не волновало, что там уже искали три раза. И с вертолета искали, и так.

— Живой! — авторитетно кивали медиумы, пока мы, рыдая, тащили носилки с обратным.

— Я и так знаю, свое будущее! — отмахнулась я, пытаясь отмести эту идею.

— А если к Ягине сходить? Красная горка все-таки! Самое лучшее время для гадания! — переглянулись Буран и Метелица.

— К Ягине? — обрадовалась я, уже зная, на что буду гадать. — Нет, ну можно, конечно… Если только ненадолго… И вообще, я мало верю в гадания… Так, а почему мы еще здесь, а не у Ягини?

Буран пробирался медленно, кряхтя и охая. Лес вокруг становился мрачнее и гуще. Словно сами деревья кричали: «Пойди прочь!».

В прошлый раз я не рассмотрела, как выглядит домик Ягини, потому что на глазах была повязка. Но сейчас избушка предстала передо мной во всей красе. Небольшая, покрытая плесенью, серая и очень негостеприимная изба стояла прямо посреди поляны на огромных пнях, напоминающих куриные лапы. Даже снега вокруг нее не было. Все было мрачным и унылым. На огромных палках висели черепа, среди которых были как взрослые, так и детские. На старой крыше рядком сидели черные вороны, вокруг валялись кости. На ветках тоже висели странные поделки из кости и перьев, подрагивая на слабом ветру.

— Кто здесь? — вспыхнули глаза черепов, заставив меня резко передумать. У избушки было одно окно, а двери я не видела.

— Пошел прочь, смертный! — донесся ужасно скрипучий старческий голос, от которого мурашки бегали по коже.

— Эм… Я, — заметила я, ежась от ужаса, который волнами накатывал на меня в этом странном месте. — Я здесь! Снегурка!

И тут черепа заулыбались, вороны радостно слетели, а избушка с ужасающим скрипом повернулась ко мне дверью.

— Входи, Снегурка! — послышался ласковый молодой голос. На порожке стояла красавица в лохмотьях. — Я так рада, что ты пришла!

В избе пахло дохлятиной. Сама дохлятина разложилась на печке и делала вид, что померла окончательно, изредка открывая единственный глаз.

— Как ты, — улыбнулась Ягиня, глядя на меня с улыбкой.

— Погадай мне на судьбу мою, — попросила я, в надежде, что все так просто не закончится.

Ягиня усмехнулась, взмахнув рукой. На старом столе появилось блюдце, а на нем яблоко.

— Кати! — вздохнула она, пока я сидела, как на приеме у врача. Дохлятина на печке заворочалась и перевернулась на другой бок.

— Катись, катись, яблочко, — пришептывала Ягиня, поглядывая на меня. — По золотой тарелочке… Все мне покажи, что было, что есть и что бу…

На секунду она замерла, глядя на меня с подозрением. На секунду она побледнела. Ну все! Все плохо!

— Ой, — ужаснулась Ягиня, глядя внимательно в блюдце, а потом на меня.

Потом снова было тихо. Я внимательно и тревожно смотрела на красавицу, склонившуюся над блюдом. Значит, надежды нет! Жаль…

— Ах, — округлились глаза Ягини. Я поняла. Все еще хуже, чем я думала.

Настроение, как столбик термометра сползло вниз.

— Ну что там, не томи, — не выдержала я, глядя на Ягиню.

— Погоди, — махнула она рукой, а ее глаза еще сильней округлились. Ну все! Быть мне лужицей под кустиком!

— Не может быть! — ужаснулась Ягиня, пока я мрачно вздыхала, рассматривая спящую дохлятину. Дохлый кот встал, потянулся и принялся вылизывать косточку лапы.

— Ой, мамочки, — выдохнула Ягиня, пугая меня еще сильней. Воображение уже крутило на всю катушку такие ужасы, что мне стало не по себе.

— Да говори уже… — дернулась я. — Барыня!

— Тише, Марысечка, — вздохнула Ягиня. — Я тут твое прошлое смотрю… Недавнее… До будущего я еще не добралась!

Я мельком глянула в тарелочку. Не знаю, могут ли краснеть Снегурочки, но я покраснела.

В глазах Ягини читалось что-то вроде: «И ты еще жива осталась!» Скромная Снегурочка пожала плечами, пока нескромная показывала такой новогодний утренник, от которого хотелось срочно обзавестись сестрой-близнецом и свалить все на нее.

— А теперь будущее! — сдвинулась Ягиня, когда я присела рядом. Дохлятина мяукала и орала, требуя кошку. Но потом вспоминала, что он как бы уже дохлый, и успокаивалась. Чтобы снова поорать. Исключительно ради приличия.

Туман, окутавший тарелку, был непроглядным. Он клубился, клубился и…

— Нет у меня будущего? — спросила я, глядя на Ягиню.

— Не показывает! — помотала она головой, пока я с надеждой смотрела в туман. — Значит, неясно оно!

— Да как же не ясно! Солнышко светит, травка зеленеет, я сижу в последнем сугробе… Что тут может быть неясного! — возмутилась я.

— А ведь в том-то и дело, что неясно оно! — обрадовалась Ягиня. — Тут радоваться нужно, а не плакать! Помнишь, оберег, который я тебе дала? Ты его не…

— Нет, — вздохнула я, доставая из кармана веточки и веревочку.

— Видать сработает! — обрадовалась Ягиня, выхватывая у меня свой подарок. — Думала я, голову ломала. И придумала, как тебя от судьбы уберечь!

— Неужели?! — обрадовалась я, глядя на Ягиню, которую хотелось назвать барыней. В душе плескалась надежда, переполняя меня и требуя немедленного ответа.

— Да, вот только, — вздохнула Ягиня, глядя на меня без тени улыбки. — Пойдешь ли ты на это…

— Я готова пойти на все, но во многих местах я уже бывала! — вздохнула я, нервно ожидая ответа.

— Чтобы желание твое исполнилось, и ты жила дальше, тебе нужно, чтобы кто-то умер вместо тебя, — произнесла Ягиня. — Кто-то вместо тебя! Только так ты можешь спасти жизнь! Кто-то вместо тебя!

Перебрав в голове список потенциальных кандидатур, я поняла, что как бы никто такого не заслуживает.

— Тебе не нужно говорить, кто это! Просто сказать желание и добавить, что кто угодно, но не я! — убеждала меня Ягиня. — Ты можешь не знать это человека.

— Спасибо, я очень рада, — кивнула я, понимая, что сидеть последним сугробом в лесу не так уж и плохо. По крайней мере, совесть моя будет чиста. А вдруг это будет ребенок? Нет, спасибо!

— Ты подумай, — убеждала меня Ягиня, пока ее дохлятина зевала и орала по старой памяти.

— Слушай, а ты можешь погадать на чувства? — спросила я.

— Вроде любит, — послышался голос Ягини, которая, видимо, расстроилась отсутствию во мне кровожадности.